Данияр Айтман: Мне стыдно, что в нашей стране воруют и избивают женщин

Данияр Айтман — мужчина-феномен в Кыргызстане. Его взгляды и высказывания о роли женщины в кыргызском обществе вызвали бурю эмоций и противоречивых комментариев на просторах Интернета. «Открытая Азия онлайн» побеседовала с Данияром о том, как он стал феминистом и почему считает, что мы должны ориентироваться на западные идеалы.

Данияр не любит публиковать свое фото и фотографии своей семьи, предпочитая оберегать частную жизнь.

— Данияр, почему вы решили написать свои колонки о проблемах женщин в Кыргызстане?

— Я считаю, что униженное, угнетенное, бедственное положение женщин в Кыргызстане является если не самым основным, то самым стыдным, самым позорным пороком нашего народа. Как кыргызу мне стыдно, что в нашей стране совершенно безнаказанно воруют, насилуют, избивают женщин. Меня всегда волновала тема жестокости кыргызстанского общества к женщинам, и с тех пор, как два года назад я начал вести свой блог в Фейсбуке, я не раз на эту тему писал. В последние месяцы некоторые из этих моих постов стали «вирусными», после чего сначала «Клооп», а потом «Азаттык» с моего согласия их перепечатали. Так появились эти колонки.

— Реакция читателей вас удивила?

— Да, удивила. Конечно, я отлично понимал, что мои взгляды на права женщин противоречат господствующим в нашем обществе нормам и что они являются необычными для кыргызского мужчины. И все же меня поразили количество и экспрессивность читательских откликов. Мои посты и колонки собрали тысячи перепостов и сотни комментариев. Девушки восторгались: «вы мой кумир», «тоже хочу себе такого», «как повезло вашей жене». Мужчины ругались: «манкурт», «феминист», «подкаблучник».

Для меня такая бурная реакция — показатель того, что мы живем в достаточно дикой стране. Ведь что я написал? Я написал, что женщин нельзя воровать, нельзя насиловать, нельзя делать рабынями — прописные истины в любом цивилизованном обществе.

— Как сформировались ваши взгляды на место женщин в обществе, которые настолько отличаются от традиционных?

— Дело в том, что я вырос в семье, которая была очень либеральной по меркам Кыргызстана. Родители учили нас с младшей сестрой мыслить самостоятельно, стремиться к знаниям и прогрессу. Папа и мама оба выросли в селе Кербен Аксыйского района в традиционных кыргызских семьях, но, получив образование в Москве и Ленинграде, стали типичными советскими интеллигентами (папа — ученый, мама — эколог), и поэтому атмосфера в нашей семье была далека от традиционной. В нашей квартире было много книг и музыкальных пластинок, на стенах висели портреты Эйнштейна и Хемингуэя. Папа рассказывал мне на ночь «Сказку о рыбаке и рыбке» Пушкина на кыргызском языке, а по утрам будил стихами Шиллера и Гете на русском. Он научил меня читать в 4 года и всячески поощрял чтение мною книг. В нашей семье был культ великих людей, таких как Фернандо Магеллан, Джордано Бруно или Мария Склодовская-Кюри, биографию которой я по настоянию отца прочитал в 11 лет.

Наши родители считали, что знание наук, искусств, иностранных языков гораздо важнее, чем следование традиционным обычаям. И они привили нам стремление к образованию и личным достижениям. Очень много средств и усилий родители вложили в образование моей младшей сестры, которая долгое время училась и жила в Европе. В нашей семье немыслимы были разговоры, что предназначение женщины в том, чтобы ухаживать за мужем и хранить домашний очаг.

Благодаря такому воспитанию я еще в юношеском возрасте усвоил западные идеи либерализма, феминизма, мультикультурализма, толерантности, политической корректности. Моя учеба в ведущих мировых университетах, жизнь в Европе и США, работа в международных компаниях позволили мне убедиться в превосходстве западных ценностей. Вот так я и стал феминистом.

— Вы говорите, что ваша семья была прогрессивной. А как в ней распределялись семейные роли?

— Оба моих родителя работали, причем моя мама зарабатывала даже чуть больше, чем мой папа. Отец много занимался со мной и моей сестрой, но большая часть забот по дому лежала на плечах мамы. Я видел, как ей было тяжело, и воспринимал это как несправедливость. Я тогда пообещал себе, что в моей семье такого не будет.

— Удалось ли вам сдержать свое обещание?

— К сожалению, не совсем. У нас другая ситуация — моя жена большую часть нашей 5-летней совместной жизни не работала – но, тем не менее, я считаю, что мой вклад в домашние дела меньше, чем мог бы и должен быть внести. Я не чураюсь никакой работы по дому, но моя эффективность порой оставляет желать лучшего. Но стараюсь исправиться в этом отношении.

— В своей колонке «Моя жена — моя крепость» вы написали, что ваша жена не исполняла «келинский долг». Расскажите об этом, пожалуйста, подробнее.

— Прежде всего, за исключением отдельных коротких промежутков времени, мы не жили вместе с родителями после свадьбы. Для нас это всегда было делом принципа. Моя жена никогда не ездила в мой родительский дом «на работу». Она была гостем и, как участливый гость, при случае и чай наливала, и готовила, и посуду мыла.

Но я никогда не позволял никому требовать с моей жены трудовой повинности. Тем более что мои родители, к счастью, вполне самостоятельны.

Понимаете ли, помогать родителям не жалко. Но эта помощь должна быть в меру и должна приниматься с благодарностью, а не ожидаться как исполнение некоего обязательства.

И еще я считаю, что, если в силу обстоятельств молодые семьи живут с родителями, совместное проживание должно быть на условиях равноправия. Если келин делает всю работу по дому, то она должна быть хозяйкой в доме! Ведь это совершенно разумно и естественно?! Невестка должна быть либо гостем, либо партнером, но никак не слугой.

— А как ваши родители отнеслись к этому?

— Мои родители, наверное, с эгоистичной точки зрения предпочли бы иметь традиционную келинку, но они понимают, что у них нет права ничего нам диктовать, и уважают наш образ жизни.

Многие комментаторы и знакомые в беседах удивлялись тем, как я не побоялся пойти на риск конфликта с родителями. Меня удивляет другое: неужели в нашей стране взрослые дети настолько зависимы от родителей и от их мнения?

С тех пор как я уехал из родительского дома в 16 лет, я принимал все свои важные и неважные решения по жизни самостоятельно, не согласовывая их с родителями, часто вопреки их мнению, и считаю это абсолютно нормальным.

С самого начала моих отношений с женой мы дали нашим родителям ясно понять, что мы все будем делать по-своему. Именно поэтому мы демонстративно отказались от ритуала сватовства и провели свадьбу по своим правилам. Родители с обеих сторон протестовали, но я сказал своим: я не спрашивал вас, в каком университете учиться, в какой стране жить, на какой работе работать, и тем более, извините, не буду спрашивать вас, как мне жениться; эта свадьба не для вас, не для родственников, а для нас, и мы ее проведем так, как нам угодно.

Это звучит жестко, но это вынужденная жесткость как реакция на непомерно раздутую в нашем традиционном обществе сферу влияния родителей и в целом социального окружения на частную жизнь.

Еще что я хотел бы отметить — в наших отношениях с родителями мы с женой всегда выступаем как единое целое, я стою за нее, она за меня, и мы не ведем никаких «сепаратистских переговоров» за спиной друг у друга.

— Кстати, много споров в комментариях вызвал и ваш пост о важности и ценности жены в жизни мужчины. Многие критиковали вас за то, что вы не придерживаетесь мнения «родители важнее жены».

— В жизни человека существуют разные сферы, в которых превалируют обязательства перед разными сторонами — мужем или женой, детьми, родителями, боссами, государством. Нужно четко определять эти сферы и не смешивать их. Сфера, в которой должны доминировать обязательства перед мужем или женой, чрезвычайно обширна — так уж устроена жизнь. Если вы делите с человеком кров, постель, еду, детей, то совершенно естественно, что в вопросах, связанных с воспитанием детей, образом семейной жизни, имуществом вы должны быть подотчетны прежде всего перед этим человеком. Иначе это не семья. Но это никак не означает, что муж должен ценить жену как человека выше родителей — такие сравнения вообще бессмысленны.

Например, я знаю, что в некоторых семьях возникают конфликты между невестками и свекрами по поводу того, как назвать ребенка. Моему уму это непостижимо. Какое право кто-либо имеет на выбор имени для ребенка, кроме его родителей? С какой стати?!

Знаете, мне очень нравится это мудрое изречение: «Ребенок — гость в твоем доме: накорми, воспитай и отпусти». И я собираюсь отпустить своих детей, хотя и понимаю, что почувствую утрату, горечь и грусть. Но такова жизнь. Я считаю, что дети не обязаны подчинять свою жизнь родителям.

— Довольно популярным у нас является и такое мнение: «Родители — одни, а жениться еще раз всегда можно». Как вы к этому относитесь?

— Это абсолютная глупость. Если следовать этой логике, то и дети не важны, так как их всегда можно еще нарожать. Так говорили большевики: зачем людей жалеть, бабы еще нарожают. То есть в этом высказывании, которое вы привели, — совершенно большевистское пренебрежение человеческой жизнью. Если мужчина готов легко выбросить коту под хвост годы жизни, своей и жены, вложенной в брак, то зачем он вообще живет?

— После публикации ваших колонок заметили ли вы, что ваши знакомые стали относиться к вам по-другому?

— Нет, не заметил. Я придерживался этих взглядов давно и всегда их открыто выражал, так что для моих знакомых в них нет ничего нового. Я не боюсь осуждения или неодобрения окружающих, потому что эти вещи являются для меня базовыми, самоочевидными истинами.

— Можете ли вы сказать, что с рождением дочки вы начали относиться ко многим вещам по-другому? Есть ли примеры?

— Рождение дочери укрепило меня в моих феминистских взглядах. Как отец девочки я научился лучше видеть в женщинах человечность – то, что для мужчин часто скрыто за оболочкой женской красоты и сексуальности.

— Когда речь заходит о правах женщин, многие в нашем обществе утверждают, что западные стандарты к нам неприменимы, поскольку они противоречат нашей национальной, культурной идентичности. Что вы об этом думаете?

Прежде всего давайте договоримся, что культурные особенности, которые противоречат универсальным правам человека, установленным во Всеобщей декларации прав человека ООН, в Конституции нашей страны, должны быть устранены. Например, никто не должен заставлять женщину выходить замуж без ее согласия. Это очевидно. Традиция не может служить оправданием преступлений.

Что касается разных патриархальных норм и гендерных стереотипов, — нужно понимать, что патриархат существовал везде, во всех обществах. В патриархате нет ничего специфически кыргызского. Патриархат существовал и на Западе. Европейский патриархат отличался чем-то от кыргызского патриархата, точно так же европейское феминистическое общество будет чем-то отличаться от кыргызского феминистического общества — только в этом и должны состоять культурные различия. Европейцы едят спагетти, а мы бешбармак, но мы все должны есть, потому что мы — люди.

Если мы реализуем на нашей почве те прогрессивные достижения, которые мы видим на Западе, — демократию, права человека, рыночную экономику, образование, науку и т. д. — они автоматически изменятся по форме, с учетом нашей истории и географии. Это и будет составлять нашу культурную идентичность. То есть мы должны смотреть в будущее, а не в прошлое. Если мы будем строить будущее, тогда то, что действительно нам нужно из нашего прошлого, само по себе останется с нами, а то, что не нужно, само по себе отсеется.

Парадоксально, но истинными ориентирами в построении нашей национальной идентичности могут быть только западные идеалы.

— Кто должен или может реализовать в нашем обществе уход от патриархальных норм — мужчины или женщины?

— Я думаю, что без поддержки некоторой критической массы мужчин избавиться от патриархата невозможно. Но на переднем крае этой борьбы против патриархата должны быть сами женщины. Вспомните, как женщины получили право голоса на Западе: мужчины проголосовали за это право, но только потому, что за это десятилетиями боролись движения суфражисток.

Многое зависит от социального статуса женщины. Необразованным, малообеспеченным женщинам в сельской местности крайне трудно противостоять давлению патриархального общества, потому что они от него полностью зависят. Их судьба улучшится только вместе с общим социально-экономическим развитием страны. Но многие образованные и работоспособные женщины нашей страны уже сейчас вполне способны хотя бы лично себя вырвать из патриархальных пут.

Им достаточно набраться смелости и научиться говорить «нет». Нет замужеству ради замужества, нет унижению ради сохранения семьи. И мне кажется, что позитивные изменения происходят. Все больше женщин позже выходят замуж, выходят замуж за иностранцев, не выходят замуж вовсе, разводятся. Все это говорит о том, что все больше женщин не готовы терпеть унижения своего человеческого достоинства.

— Хотели бы вы в дальнейшем выйти на более широкую площадку для того, чтобы продвигать свое видение?

— Я не очень представляю, как это будет выглядеть. Я ведь не активист. У меня есть карьера в бизнесе. Думаю, что я продолжу продвигать свое видение в основном через написание постов и колонок.

Фотографии из фотопроекта «Не молчи, не бойся!», с сайтов azattyk.org и feministmin.kg.

Данияр Айтман,(Текст взят со страницы Данияра в Фейсбуке с разрешения автора)

Ссылка: http://zanoza.kg/doc/327342_daniiar_aytman:_mne_stydno_chto_v_nashey_strane_voryut_i_izbivaut_jenshin.html